Без рубрики

Папа написал нашу генеалогию. На самом деле, разумеется, свою — своих родителей и братьев с сестрами. Я наконец хотя бы узнала их имена — бывает же, что семьи совершенно не роднятся! Он пишет о своей жизни с самого детства, адресуя этот текст Ариночке — внучке, которая кажется ему наиболее способной заниматься «архивацией» семейных данных. Мог бы и Дашеньке адресовать (но она, видимо, в его представлении далека от гуманитарной сферы). С моей-то точки зрения Аринке до мудрого отношения к таким делам еще лет 40 надо расти… ну и пусть растет.
Так вот — генеалогия в исполнении папы с аналитической (моей) точки зрения.

Для автора весь этот текст оказался неожиданно коротким и мгновенно исчерпанным. здесь удивительные второстепенности («как мы курили») расписаны подробно, а важные вещи — пунктиром. Он сел и написал в один присест, как шла мысль. Это тип «поверхностных мемуаров». Особенно ярко это прослеживается во фрагменте, посвященном маме, — казенном и чрезвычайно заштампованном. Он не нашел ни искренней интонации, ни нужных слов. Он потерял адресата (Арина) и стал писать для «широких масс». Это ли не лучшее доказательство того, как глубоко и прочно в нем сидел формат «обкомовского лектора»? Хотя не думаю. Мне кажется, лучшим лектором области он стал исключительно потому, что читал очень живо, использовал массу неожиданных примеров и связок с жизнью. Что же на него нашло в этом фрагменте? От кого он маму «отмазывал»? Остается тайной за семью печатями — и теперь уже не узнаешь.
В его советском детстве и юности я нахожу массу несостыковок (с его же собственными незафиксированными устными — в основном, застольными -рассказами). Он облагораживает и сглаживает углы, он убирает подробности, он создает некий миф о своей жизни, где трудностей и испытаний больше, чем было их на самом деле. Таким образом, на его примере очевидна становится модель героизации собственной жизни. Это же я наблюдаю в рефлексиях собственных детей о раннем детстве — им нравится вспоминать «страдательные» эпизоды, которые именно из «эпизодов» перерастают в настоящий миф о «несчастном детстве». Интересно, как поживает миф «о счастливом детстве» в связи с этим моим наблюдением??
Между тем папа много рассказывал и о «радостях» детских лет — здесь в тексте этого не оказалось.
Я убеждаюсь также, что папа совершенно исключает из своей истории рассказ о родственниках — их вроде бы и нет. И еще — когда он лежал в больнице, за два дня до смерти, он рассказывал мне другие эпизоды жизни — исключительно то, что не вошло в этот текст. Может быть, он продолжал этот текст «писать дальше», мысленно? Не исключаю.

Генеалогия рода (в исполнении моего папы, Шишмаренкова Виктора Кирилловича)

Предыстория. Загидуллин А. Р. (работает по трудовому договору на «одном вузовском» TV) выигрывает конкурс, объявленный журналом «Русский репортер» (короткометражка «Наблюдатель»). Фильм снят в стенах того же вуза. Победа в конкурсе — поездка на фестиваль «Кинотавр» в Сочи. Андрей обращается к руководству с просьбой выделить средства на поездку на фестиваль для других членов съемочной группы.

История (в пересказе из третьих уст). Он идет к Непосредственному Начальству в лице декана и просит поддержать группу. Декан выражает желание посмотреть короткометражку. Просмотр 10-минутного фильма завершается мощным припадком гнева. «Третьи уста» озвучивают «кое-что» (дерьмо, лучше бы у тебя мозги вышибло, как весь этот бред может вообще нравиться людям, как ты смел мне, пережившей такие трагические годы, все это показывать).
Непосредственное Начальство немедленно отправляется к Подчиненному Начальству и требует, чтобы больше в эфире ТВ «этот тип» не был показан никогда. Спешно убирают какие-то готовые материалы, заполняя эфир «чем попало». Еще через два дня трудовой договор с Андреем расторгается и его увольняют.

Мои реакции.

Первая. ЯРОСТЬ
Пойти и размозжить башку этой твари… Вышибить ей мозги, оторвать руки и реализовать все прочее, что она посмела произнести в адрес МОЕГО СЫНА.
Помню, что в такой же слепой ярости мой папа хотел идти и убить тех, кто посмел обижать шестилетнего первоклассника Андрея — и их родителей, бабушек, дедушек тоже. Еле остановили тогда с мамой!

Вторая. ВОЗМУЩЕНИЕ.
Как педагог, руководитель, кандидат наук (все-таки интеллигентные звания и статусы) мог на выпускника своего же факультета (ученика), подчиненного — господи, да вообще, на ЧЕЛОВЕКА — так кричать? произносить такие слова? срывать свою злобу и ненависть? И за что так ненавидеть и злобиться? Ведь раньше все было по-другому, и отзывалась она о его работах очень хорошо! Что случилось?? Как можно свои личные трагедии вплетать в профессиональную деятельность? Тем в более в педагогическую (отношения учитель- ученик). Я вспомнила героя макаренковской «педагогической поэмы», который не стал требовать казни психопата-колониста, зарезавшего его двухлетнего ребенка.. А тут-то что произошло? Ну дай глубокую профессиональную оценку фильма, объясни, где основные провалы и минусы с профессиональной точки зрения — выскажи свое личное отношение, почему бы и нет? Но зачем ТАК действовать? Нет оправдания. Ни в личной судьбе и трагедии (и даже наоборот — стыдно и жутко должно быть перед тенью собственного ребенка), ни в профессиональном статусе — ни в чем.

Третья. НЕДОУМЕНИЕ. Может, я чего-нибудь не понимаю? В общем-то, я слышала оценку «плохой фильм» в адрес Наблюдателя, и даже не один раз, а два.
Терпеливый Советник сказал, что кино «откровенно вторичное», «ничего нового я там не увидел», «все это уже много раз было», «я видел множество действительно прекрасных работ молодых ребят, не чета этой игрушке». Ай Кью Йок спросил: «Вы бы мне объяснили, зачем вообще такие фильмы нужны, на мой взгляд — ничего там нет позитивного… и ведь это просто кусок банальной компьютерной игры». Что уж тут говорить человеку — ну, мол, понимаешь, фильмы не должны быть ОБЯЗАТЕЛЬНО позитивными, они должны заставлять мыслить, вызывать эмоции и переживания… Но все же все смотрели! И никто не выключил фильм и не побежал прочь после пары эпизодов! Я, конечно, необъективна, наверное, но все же важно, что Андрей ответил на своем семинаре в клубе на вопрос, почему так много дерьмовых фильмов снимают: «У нас нет хороших историй». У него просто подход к самой фактуре кино другой, чем стереотип диктует. Как профессор Викторович когда-то заступился за «Евгения Онегина» Файнса — Файнс вернул ИСТОРИЮ, СЮЖЕТ этому тексту — а мы ведь всегда лезли только в философию, не понимая, что она закодирована СЮЖЕТОМ, а не чем-то еще… Но недоумение мое вот какое — у двух зрителей фильм оставил ощущение плохого, но не вызвал никаких бурных реакций. А тут-то что? Надо ли отрывать руки человеку, снимающему так, как Андрей??

Четвертая. ДОГАДКА. Непосредственное Начальство получила мощный удар по нервной системе. Фильм бил ее и обращал в ее прошлое. Она пережила настоящий шок человека, повернутого вовнутрь, в себя самого, наверное, в свою ВИНУ. И сорвала свою ярость на создателе фильма как на своем личном враге. Он ее именно ЗАЦЕПИЛ, Назиров называл это «болевым эффектом». По Аристотелю, это первый шаг к катарсису. Значит, фильм удался…

Пятая. ПОДЫТОЖИВАНИЕ четырех первых. Какую биографию делают нашему рыжему! — воскликнула Ахматова, узнав, что Бродского высылают за тунеядство. Какую биографию делает Андрею его Непосредственная Начальница! — могу теперь воскликнуть я. Может быть, именно тем, что она потребовала его немедленного увольнения, посмотрев его короткометражку (дебют!), она и попадет в ИСТОРИЮ, в настоящую, в строчку книжки о жизни и творчестве режиссера Андрея Загидуллина… Тут я неизбежно припоминаю старика Базарова, который говорил с пафосом Аркадию — может, в книжке о моем сыне будет помещен мой скромный портрет с подписью: «Отец ничего не жалел для образования и развития сына…» Наверное, я тоже слишком заносчива, как мать. И, наверное, история эта всколыхнула во мне самые жуткие глубины. Что ж, лиха беда начало…

Поразительная новость! Странные комментарии на медиазаводе — мол, так ему и надо, теперь все хорошо будет… Но и мысли у меня странные. Он как-то не подходит для самого этого явления — «школы». Когда я думала над сутью инноваций в образовании, я пришла к мысли о «патриархе» под «мировым древом», который учит своих учеников — просто рассказывая свои мысли.
История АЕ является лучшим подтверждением этих мыслей. Он должен быть Наставником. Школы надо во всей стране закрыть ко всем чертям (см. запись об Андрее). Это самая настоящая «давильня» и «калечня» при всех порывах прекраснодушных. Попову не надо быть директором, ему надо быть Философом, вокруг которого в благоговении замерли ученики.
Странное у меня о нем мнение. То кажется, что он совершенный эгоист, какой-то самопиарщик. То вдруг мерещится в нем новый пророк — такой юродивый в высшем смысле. Мне не понравились «Нуквы» (наверное, он их уже выпустил?) — но и в нуквах он говорит все о том же — о недостижимости свободы и болезненной ее необходимости… Этакий гоголевский «разлад мечты и существенности».