Одна – с Валентиной Николаевной Махиней. Она, пересказывая один из своих диалогов с Андреем, сказала: «И вот он говорит – как моя бабушка. У меня сразу тумблер в мозгу щелк – надо сделать такой фильм, о бабушках, как наши бабушки. Я же старая телевизионщица, все сразу в сюжеты превращается».
Вторая – с Леонидом Савельевичем Поповым, известнейшим челябинским журналистом, почетным гражданином города Коркино и т.п. Мы говорили о его новой книге, он просил задавать ему вопросы – и в какой-то момент мне вдруг стало ясно, что он живет среди журналистских текстов. Весь мир вокруг него превращается в очерки и репортажи. Мир сразу «расчерчен» на жанры — как и в случае с Валентиной Николаевной – когда мир расчислен как сценарий документального фильма.
И вот тут и возникла такая мысль (не очень новая) – если мышление ориентировано журналистски, то вряд ли ты сможешь мыслить художественно, как создатель цельного художественного мира. Ты будешь жить в ФОРМАТЕ телесюжета или жанра статьи. Художественное будет казаться тебе второсортным, ненужным, нежизненным.
Для художественно-ориентированного сознания все журналистское будет выглядеть второсортным, бренным, преходящим. Сознание художника скользит по грани современности и вечности. Значит ли это, что журналистский труд «обслуживает» сегодняшнюю потребность и исчезает вместе со своей эпохой, а художественное творчество нацелено в вечность? Во многом да, значит именно это. И тогда перед нами более широкая оппозиция: natura naturans versus natura naturata. Природа творящая против сотворенной (по Бахтину). Творец создает СВОЙ мир. Журналист комментирует ЧУЖОЙ. Нужны разные навыки и разный склад характера. Можно было бы говорить и о странности стихов, написанных профессиональными литературоведами (Юрий Орлицкий). Граница, разумеется, прозрачна, но это граница. На страже ее стоит СВОБОДА. Художник свободен абсолютно. Журналист ВСЕГДА НЕ СВОБОДЕН. Дело не в цензуре и «прессинге сверху». Дело в правилах игры, которым каждый из них себя добровольно подчиняет. И это наблюдение можно транслировать на любую профессиональную деятельность. Шопенгауэр был прав – искусство есть единственная неангажированная сфера человеческой деятельности.