Из них прожил он только 27. Остальное – слава.
Мистические даты рождения и смерти (1814–1841) через столетие пометили обе войны – и Первую мировую, и Великую Отечественную. Мятущийся, постоянно изводящий себя «проклятыми» вопросами бытия, Лермонтов находил выход своим внутренним конфликтам в творчестве. Стихи, проза, драмы – и почти все они с таким надрывом и трагическим мироощущением, что даже в редких светлых строках эта боль нескрываема.
Его жизнь – постоянный вызов, сопротивление, движение. Печорин, несомненно, потрясающе автобиографичен: идти, ехать, скакать – лишь бы не рутина ежедневности и тоски гостиной. Таков Демон, пытающийся обрести хоть какое-то подобие счастья – и обреченный на проклятие.
Лермонтов не был красив, остроумие подменялось у него желчью и сарказмом, люди вокруг него не были единомышленниками или хотя бы друзьями. Он презирал женщин и любил простор – море, небо, горы.
А в моем классе, где мы «проходили» Лермонтова в 1979 году, висел плакат («стенд») с его ликом и цитатой «Так жизнь скучна, когда боренья нет». Какой-то пионер не поленился, подставил стульчик и очень аккуратно поправил «боренье» на «варенье». Плакат с «вареньем» Лермонтова остался в памяти как ярчайший нонсенс – когда читаешь стихи Лермонтова, поражаешься его оторванности от всего земного и человеческого. Сплошной максимализм. Аскеза. Тоска. И – родина. Та самая «чета белеющих берез». Убогие деревни. Ни варенья тебе, ни боренья…
