Предыстория. Загидуллин А. Р. (работает по трудовому договору на «одном вузовском» TV) выигрывает конкурс, объявленный журналом «Русский репортер» (короткометражка «Наблюдатель»). Фильм снят в стенах того же вуза. Победа в конкурсе — поездка на фестиваль «Кинотавр» в Сочи. Андрей обращается к руководству с просьбой выделить средства на поездку на фестиваль для других членов съемочной группы.
История (в пересказе из третьих уст). Он идет к Непосредственному Начальству в лице декана и просит поддержать группу. Декан выражает желание посмотреть короткометражку. Просмотр 10-минутного фильма завершается мощным припадком гнева. «Третьи уста» озвучивают «кое-что» (дерьмо, лучше бы у тебя мозги вышибло, как весь этот бред может вообще нравиться людям, как ты смел мне, пережившей такие трагические годы, все это показывать).
Непосредственное Начальство немедленно отправляется к Подчиненному Начальству и требует, чтобы больше в эфире ТВ «этот тип» не был показан никогда. Спешно убирают какие-то готовые материалы, заполняя эфир «чем попало». Еще через два дня трудовой договор с Андреем расторгается и его увольняют.
Мои реакции.
Первая. ЯРОСТЬ
Пойти и размозжить башку этой твари… Вышибить ей мозги, оторвать руки и реализовать все прочее, что она посмела произнести в адрес МОЕГО СЫНА.
Помню, что в такой же слепой ярости мой папа хотел идти и убить тех, кто посмел обижать шестилетнего первоклассника Андрея — и их родителей, бабушек, дедушек тоже. Еле остановили тогда с мамой!
Вторая. ВОЗМУЩЕНИЕ.
Как педагог, руководитель, кандидат наук (все-таки интеллигентные звания и статусы) мог на выпускника своего же факультета (ученика), подчиненного — господи, да вообще, на ЧЕЛОВЕКА — так кричать? произносить такие слова? срывать свою злобу и ненависть? И за что так ненавидеть и злобиться? Ведь раньше все было по-другому, и отзывалась она о его работах очень хорошо! Что случилось?? Как можно свои личные трагедии вплетать в профессиональную деятельность? Тем в более в педагогическую (отношения учитель- ученик). Я вспомнила героя макаренковской «педагогической поэмы», который не стал требовать казни психопата-колониста, зарезавшего его двухлетнего ребенка.. А тут-то что произошло? Ну дай глубокую профессиональную оценку фильма, объясни, где основные провалы и минусы с профессиональной точки зрения — выскажи свое личное отношение, почему бы и нет? Но зачем ТАК действовать? Нет оправдания. Ни в личной судьбе и трагедии (и даже наоборот — стыдно и жутко должно быть перед тенью собственного ребенка), ни в профессиональном статусе — ни в чем.
Третья. НЕДОУМЕНИЕ. Может, я чего-нибудь не понимаю? В общем-то, я слышала оценку «плохой фильм» в адрес Наблюдателя, и даже не один раз, а два.
Терпеливый Советник сказал, что кино «откровенно вторичное», «ничего нового я там не увидел», «все это уже много раз было», «я видел множество действительно прекрасных работ молодых ребят, не чета этой игрушке». Ай Кью Йок спросил: «Вы бы мне объяснили, зачем вообще такие фильмы нужны, на мой взгляд — ничего там нет позитивного… и ведь это просто кусок банальной компьютерной игры». Что уж тут говорить человеку — ну, мол, понимаешь, фильмы не должны быть ОБЯЗАТЕЛЬНО позитивными, они должны заставлять мыслить, вызывать эмоции и переживания… Но все же все смотрели! И никто не выключил фильм и не побежал прочь после пары эпизодов! Я, конечно, необъективна, наверное, но все же важно, что Андрей ответил на своем семинаре в клубе на вопрос, почему так много дерьмовых фильмов снимают: «У нас нет хороших историй». У него просто подход к самой фактуре кино другой, чем стереотип диктует. Как профессор Викторович когда-то заступился за «Евгения Онегина» Файнса — Файнс вернул ИСТОРИЮ, СЮЖЕТ этому тексту — а мы ведь всегда лезли только в философию, не понимая, что она закодирована СЮЖЕТОМ, а не чем-то еще… Но недоумение мое вот какое — у двух зрителей фильм оставил ощущение плохого, но не вызвал никаких бурных реакций. А тут-то что? Надо ли отрывать руки человеку, снимающему так, как Андрей??
Четвертая. ДОГАДКА. Непосредственное Начальство получила мощный удар по нервной системе. Фильм бил ее и обращал в ее прошлое. Она пережила настоящий шок человека, повернутого вовнутрь, в себя самого, наверное, в свою ВИНУ. И сорвала свою ярость на создателе фильма как на своем личном враге. Он ее именно ЗАЦЕПИЛ, Назиров называл это «болевым эффектом». По Аристотелю, это первый шаг к катарсису. Значит, фильм удался…
Пятая. ПОДЫТОЖИВАНИЕ четырех первых. Какую биографию делают нашему рыжему! — воскликнула Ахматова, узнав, что Бродского высылают за тунеядство. Какую биографию делает Андрею его Непосредственная Начальница! — могу теперь воскликнуть я. Может быть, именно тем, что она потребовала его немедленного увольнения, посмотрев его короткометражку (дебют!), она и попадет в ИСТОРИЮ, в настоящую, в строчку книжки о жизни и творчестве режиссера Андрея Загидуллина… Тут я неизбежно припоминаю старика Базарова, который говорил с пафосом Аркадию — может, в книжке о моем сыне будет помещен мой скромный портрет с подписью: «Отец ничего не жалел для образования и развития сына…» Наверное, я тоже слишком заносчива, как мать. И, наверное, история эта всколыхнула во мне самые жуткие глубины. Что ж, лиха беда начало…