(в исполнении моего папы, Шишмаренкова Виктора Кирилловича)
Посвящаю дорогой внучке Ариночке, собирательнице нашего генеалогического древа.
Филат
Роман Филатович (умер в 1940 г.)
Кирилл Романович (1981 – 1974) Татьяна Никитична (1899 – 1990) Ольга (1919), сын Саша
Николай (1922-2001), сын Сергей
Анатолий (1926), дочь Надя Тоня (1929), сын Сергей
Саша (1932-2004), дочери Таня, Надя
Витя (1937), жена Галя, сын Саша (сын Слава, дочь Даша), дочери Аня, Марина (сын Андрей, дочь Арина)
Валя (1938-1942)
Надя (1941), дочь Ира.
Я родился 26 февраля 1937 года в деревне Александровка Калмык-Камышского сельского совета Щучанского района Челябинской области. В 1943 году Курганская область будет выделена из состава Челябинской области, и я буду считаться курганцем. Наша семья была потомственной крестьянской. Мой отец Кирилл Романович родился в этой же деревне. Я помню своего дедушку Романа Филатовича: он качал меня маленького, посадив на сапог и держа за пальчики, чем меньше я хватался за его руку, тем больше он хвалил меня за храбрость и называл настоящим кавалеристом. Роман Филатович со своими родителями переехал на Южный Урал из Тверской губернии, убегая от голода.
Моя мать Татьяна Никитична родилась в соседнем селе Кужакуль в семье мелкого торговца Виденеева Никиты Александровича. Колхозная жизнь с 30-х гг уравняла и обездолила всех — все стали крестьянами, строителями новой жизни.
Все жили с оглядкой – как бы не превысить норму содержания скота и птицы, иначе раскулачивание. Нас сия доля миновала. Отец был в колхозе активистом и сначала войны ушел на фронт, мать заняла его место бригадира в нашей деревушке, отстоявшей от центральной усадьбы колхоза в деревне «Лесновка» за 2 километра.
Каждое утро, уходя на работе в поле, она отдавала своей многочисленнйо семье распоряжение: старшей дочери Тоне (11 лет) полное руководство семьей и уборка квартиры, стирка, приготовление еды. Среднему сыну Саше (9 лет) – руководство еще тремя младшими – Витей (4 года), Валей (3 года), сестренкой Надей (1 год).
Обычно мы – трое братьев – должны были собрать лесные ягоды или грибы для еды, и пропалывать огород. Жили мы крайне скудно, нас спасала корова и чуть-чуть овцы. Эту живность кормом мы могли обеспечить – целое носили траву вязанками из леса и сушили на сеновале, чтобы трава оставлась зеленой, не выгорала на солнце и не станвоилась рыжим сеном.
В 1945 году вернулся с фронта отец и тут же перевез всех нас жить в город, в щучье. Года два по бревнышку мы собирали и строили свой дом на улице Мельничной. Я ходил в семилетку номер 3 учиться.
Именно в этой школе и вышел мой первый курьез.
В 1946 году вернулись с фронта два моих старших брата – Николай и Анатолий. Днем они работали на заводе противопожарного оборудования, а вечером ходил на Вечерки. Вечеркам они заставляли меня за день насушить на железной крыше и мелко порезать табак-самосад. Им я должен был приготовить Табаку по кисету. Не забывал и о себе – себе отбирал самые тонкие листочки и натирал их помельче. Вот с этим ароматом я приходил в школу.
Русский язык у нас преподавала Сара Александровна Заварзина. Мы с Валей Тарабукиным и жили вместе, рядом, и курили одинаково заядло. Молодая учительница не выдерживала нашего аромата, и однажды объявила что завтра медосмотр. Никогда в войну, да и после войны нас не осматривали медики, а тут такая неожиданность.
На второй день Сара Александровна как только вошла в класс, сразу объявила что на медосмотр в учительскую должен идти я.
Там стоял парень в халате и велел раздеваться. Я снял рубашку, но он сказал, чтобы я спустил брючки до колен. Только взглянул на меня и сразу удивленно: — Ты что, куришь? Ты же никогда не созреешь!
Тут же велел деваться и отправил в класс. Следом за мной с тем же успехом сходил Валя Тарабукин, а вернувшись, сразу спросил меня «что такое не созреешь?». Мы ушли с уроков, часа два ходили по озеру и всесторонне разбирали проблему мужского созревания.
Я встречал Валю через 15-25 и 40 лет. Он, как и я, никогда больше не курил.
После окончания семилетки лучшим ученикам предложили учится в платной средней школе. Здесь за годовое обучение мы платили столько, сколько зарабатывал за год мой отец.
Среди учебных предметов были привычные и необычные – военное дело, психология, логика.
А директор школы Михаил Георгиевич Смирнов объявил нам, что по субботам будут вечера с танцами, если мы правильно ответим на его вопрос. И в первый же вечер попросил назвать автора строк – закрой свои бледные ноги!
Не представляете себе, сколько сил и времени стали мы тратить на сидение в библиотеке в порыве стать полиглотами и энциклопедистами.
Вообще-то Щучье – деревня, но я получил такую подготовку, потом этого хватило мне для становления академиком. Очевидно, учителя сумели создать мне мощную мотивацию к самообразованию.
В эту школу номер 1 города Щучье после окончания Челябинского пединститута, службы в армии в Германии, я вернулся директором.
Когда заканчивал институт одновременно по истории и литературе, то получил диплом с отличием, но в аспирантуру не захотел, а поехал в деревеню Белоярка, завучем на один год. Знал, что надо будет идти в армию и хотел непременно за границу.
В Германии попросился на экскурсию в гимназию в Магдебурге, там произвел впечатление, и меня пригласили преподавать русскую историю и литературу. Молодые немцы видели, как я волнуюсь с переводом на немецкий и разрешили мне говорить только по-русски. Они хорошо все знали русский, это был двенадцатый класс, а я взамен пообещали им говорить цветисто. Вот эта цветистость и сыграла в моей жизни роковую роль – я стал профессиональным лектором.
Но все по порядку.
В 1961 году я уехал в Германию, а в 1963 уже вернулся в Щучье. Пришел в школу директором и стал наводить военные порядки: немногословие, краткие ответы и выступления. Педсовет не более, чем полтора часа. Ко мне в кабинет заходить с записной книжкой и так далее.
Мне не понравилось, как танцуют щучанцы. А я привез из Германии несколько танцевальных пластинок. Вот по ним я и стал обучать субботние вечера школьников. В райкоме партии в связи с этим было подготовлено персональное мое дело – о растлении душ молодых строителей коммунизма с помощью западной музыки. Но до бюро дошло только дело, без приглашения меня. Серкертарь райкома Сутягин попросил членов бюро разрешить ему сначал познакомиться с опыто моей работы. На следующий день он пришел к 9 часам и сказал, чтобы я работал по своему плану, а он будет меня сопровождать.
Мы побывали на моем уроке по обществоведению, на октябрятском слете, посвященном космонавтам, на пионерском празднике юных друзей природы, на праздничном собрании уборщик, посвященных юбилею вахтера-коммуниста Зои Архаровой.
Уже под вечер пошли в деревянное здание на урок географии к Людмиле Александровне Поновой. Пятый Д класс занимал северную часть этого жалкого здания, мы сели на последнюю парту у самой северной стены. Через 45 минут стали подниматься, а секретарь говорит: «Я, кажется, примерз к стене». Я предложил сбегать к техничке за горячим чайником, но он решительно рванулся и стал выходить из класса со словами: «прикрой меня сзади, там, наверное, дыра. »
Вернулись в мой кабинет. Я извинялся за доставленные неудобства, а секретарь, прощаясь, сказал: приходи ко мне с любыми начинаниями, я поддержу самые смелые предложения, только прямо ко мне.
Что тут началось! За два дня я спроектировал с помощью учителя труда, Николая Ивановича Бабылева котельную. Но строить в 300 метрах от школы на берегу озера Нифанского: котельные взрываются – школа не должна пострадать. Нужны трубы разных диаметров. В областном центре трубы распределяет Николай Иванович Чепелев – брат моей белоярской ученицы Шуры Чепелевой. Я звоню ей, она немедленно связывается с братом, он со мной и просит черкнуть заявку на вагон труб. Вагон пришел в Щучье через неделю. Заместителя председателя райисполкома Ашбарникова чуть Кондрат не хватил – куда же нам вагон труб, а ведь их надо оплатить.
Второе мое новшество – пристрой к школе. Я выполнил его в виде арки зимнего дворца. Через 15 лет приехал в школу на вечер встреч, а меня ветром чуть не снесло в этой арке. Я говорю: какой дурак-архитектор спроектировал такую арку у озера?! А директор наклонил голову и тихо говорит: «Вы!».
Через полгода еще один проект на удивление всему городу: директор первой школы женился на своем завуче – Галине Яковлевне Гейденой. Помните: я всех приучал к военному порядку – заходить в кабинет с книжкой, все записывать. Сбегал в ЗАГС, договорился, чтобы завтра две сотрудницы пришли на полчаса раньше и нас зарегистрировали до начала рабочего дня – все дни у нас до предела загружены. Прибегаю в школу, прошу секретаршу Шапкину Елизавету Ивановну срочно разыскать Галину Яковлевну. Галина Яковлевна входит с записной книжкой и сразу бросается записывать, а я роюсь в бумагах для совещания и говорю ей о завтрашней регистрации и слышу: завтра, в восемь тридцать на улице пролетарской в ЗАГСе… это она записывает, боясь что-нибудь пропустить…
Весной 1964 года моя школа номер 1 пережила тяжелую трагедию. Мой бывший классный руководитель Иван Михайлович выпустил одиннадцатиклассников и просит у меня фотоаппарат для турпохода с ними. Я пробовал отговорить его от этой затеи – они уже не ученики, плохо управляемы. Но поход состоялся, наняли какую-то лодку-бочку, чтобы переплыть озеро ТУРГОЯК. А лодка перевернулась. Одиннадцать человек и с ними Иван Михайлович утонули. Я прошел все и всякие заседания бюро, включая обком партии.
На кладбище в Щучье есть эта братская могила. Никогда ни один из родителей или родственников не сказал мне ни одного плохого слова в связи с этим. Но зато сколько плохих слов услышал я в свой адрес на всех заседаниях бюро.
Время все лечит, залечило и эти раны. Через два с половиной года меня назначают завроно, а Галину Яковлевну – на мое место директором школы. У нас родились близнецы, Саша и Марина. У меня новая инновационная идея – построить двухэтажный детский сад – ясли, чтобы в течение дня были на втором этаже, так как на первом они простужаются.
Район большой, двадцать первая школа. Я стал мотаться на работу. Куда ни приеду меня ждет таз пельменей и бутылку водки. Вечером маленький Сашок лепечет «папа, ты пахнешь чем-то плохим!». Критически взвесив свое будущее я решил из Щучья уехать. Благо что мы с Галиной Яковлевной три раза в неделю по ночам ездили в Челябинск на аспирантские курсы. Издали минимум по философии и иностранному.
Приехал я в Челябинск, зашел к завгороно Иваницкому Василию Николаевичу и попросился директором школы. Он не поверил, что из заврано я пойду директором, но я-то знал, что ни в какой другой должности мне квартиру не дадут, а обменять Щучанскую можно было только на небольшой Сарайчик.
Так оказался я директором 109 школы, но ненадолго. Подошла защита диссертаций и в 1974 году я уже преподаватель пединститута, затем председатель профкома, секретарь парткома.
Мое личное хобби как-то исподволь зрело: я читал цветистым языком лекции, аудиторию завораживал с первых минут. То обстоятельство послужило поводом секретарю челябинского обкома Соннову Николаю Ивановичу пригласить меня на работу лектором обкома. По рейтингу лекторов, проведенному Шкатовой Людмилой Александровной я скоро занял первое место в области. Скоро я уже на должности заместителя заведующего Домом политического просвещения обкома партии.
Здесь я опять с инновацией – проблемное обучение в системе марксистко-ленинского образования. В политиздате в Москве выходит моя книга об этом, а Центрнаучфильм пребывает в Челябинск и снимает фильм обо мне, как носителе этой идеи.
Меня везут по стране делится опытом. Где я только не выступал. А особенно запомнилась Белая Церковь на Украине, статуи в парке Тбилиси, горный стадион в Алма-Ате, необыкновенная рыбная Тиша в Якутии, оленьи упряжки в Сыктывкаре, белые ночи в Петрозаводске, лютый холод в Ноябрьске.
Все проходит и когда-нибудь кончается. Кончилась и карьера моя в компартии. Я опять преподаватель в пединституте. Это уже университет, да и факультет мой – повышения квалификации. Я открываю акционерное общество «Форум» по инновационной переподготовке руководителей школ. Закупаю в аэропорту самолеты и везу школьных специалистов в Москву, Санкт-Петербург, в Прибалтику. В Челябинске за короткое время перестройки открывается 39 лицеев и гимназий. Потом их число резко поубавится – хмельной угар пройдет, но лиха беда начало.
А у меня новая идея – подготовка психологов для школ хотя бы на 9-месячных курсах. 252 диплома получили у меня начинающие психологи. Затем они углубили свое образование в Санкт-Петербурге, защитили десятки кандидатских диссертаций, а В. Солдатова даже докторскую. Я искренне признателен Юрию Анатольевичу Конаржевскому, Николаю Алексеевичу Батурину, Николаю Николаевичу Опарину за огромную помощь в моем начинании.
Но мир может быть и жестоким. Усложнились налоговые отношения, началось разворовывание бюджетных средств. Я опять функционер-начальник учебного отдела ЧелГУ. Здесь я защищаю докторскую диссертацию и открываю факультет педобразования. Открыванию его как внебюджетный с заниженной оплатой за обучение. У меня 95 студентов на первом курсе. Ректор Батухтин – зачем нам столько? Ну человек бы 5-10 для начала. Я прошу его назвать, сколько денег от студенческой платы я должен отдать универсистету. Он говорит 60%, а через минуту – 65. А еще через минуту 70%. Я за дверь, а он вдогонку – 75%. Прошу бухгалтера Лошанюк отсчитать ректору 75%, а остальные на год разделить каждому преподавателю. Получилось целое состояние за один час занятий. На факультете очередь преподавателей, особенно докторов наук.
Тогда Батухтин забирает у меня все внебюджетные деньги, а мне предлагает уйти на пенсию. Я ухожу.
Еду поливать огурцы к Марине на дачу и вижу вывеску – Университет Российской академии образования. Захожу просто из любопытства, а выхожу через час заведующим кафедрой общегуманитарных дисциплин. Какое-то время я здесь поработал первым заместителем директора, но эта работа не по мне – я трибунный человек. Возможно, так и будет до конца.
Про бабушку.
Галина Яковлевна происходила из семьи потомственных интеллигентов Гейденых. Это ее предку, образованнейшему предводителю дворянства графу Гейдену вождь Октября посвятил одну из своих статей. Отец Галины Яковлевны Яков Иванович Гейден получил образование на математическом факультете Санкт-Петербургского университета. Этот же университет, только филологический факультет окончила и мать Галины Яковлевны – Софья Абрамовна Капустина.
Родители Галины Яковлевны жили на Смоленщине, в деревне Вонлярово. И это название села имело глубокие исторические корни. Граф Лярский имел от Екатерины Второй подряд на строительство дороги от Смоленска до Витебска. И проштрафился – уменьшил на один метр ширину твердого покрытия дороги. Царица вызвала вора, выслушала, открыла дверь кабинета и жестом указала «Вон, Лярский!». Так и приросла к графу новая фамилия, хотя на надгробной плите и сегодня значится Лярский.
Пережив тяжелую войну в эвакуации на Волге, Гейдены вернулись на Смоленщину, и Галина Яковлевна закончила в 1953 году филфак Смоленского пединститута. По всесоюзному распределению она приехала на работу в Курганскую область и попросилась в облоно, туда, где есть кинотеатр, так оказалась она в городе Щучье, где единственным культурным центром был районный дом культуры, а в нем кинозал. Но Галина Яковлевна подняла своих односельчан на организацию театра. Поставленные молоденькой учительницей спектакли (а ее любимый автор – А.Н. Островский) жители помнят до сих пор.
Здесь Галина Яковлевна выковала свое педагогическое мастерство, вырастила за двадцать пять лет целую плеяду влюбленных в литературу учеников. В Щучье Галина Яковлевна вышла замуж, родила троих детей, стал отличником народного образования, поступила заочно в аспирантуру в Куйбышевский пединститут.
Затем был переезд в Челябинск, сначала работа завуча, но очень скоро ее пригласил во вновь открытый университет первый ректор С.Е. Матушкин.
И еще четверть века трудовой деятельности, но уже на ниве высшего образования. Долгие годы она была бессменным деканом филфака, защитила кандидатскую и докторскую диссертации, разработала важное направление своего исследования – развитие креативности в познавательной деятельности, написала сотню научных статей, десятки книг и учебников.
Памятником Галины Яковлевны стал ее самоотверженный труд. Она осталась в памяти коллег по работе, в памяти учеников и студентов, аспирантов и их родителей. Она вырастила и личный человеческий капитал. По ее стопам пошла дочь и стала доктором филологических наук. Ее четверо внуков с детства впитали очарование фольклора, настоящей влюбленности в российскую словесность.